Пока не очень явственен
Моих усилий вектор.
Хотя и по хозяйственным,
Но, всё-таки проректор.
Я помню, прошлым летом
Мечтал не о таком.
«Котельни», туалеты,
Со всем теперь знаком.
Кружу не в танце яростно
И не пишу стихи я.
Товары канцелярские
Теперь моя стихия.
Таланты многранные,
Учился на отлично.
Теперь же всех охранников
В лицо я знаю лично.
Отдать бы Богу Богово,
А кесарево-кесарю.
Должна вместить столовая
Студентов и профессоров.
Мои интерпретации
Живут недолгий век.
Теперь в администрации
Я — главный человек.

Сидела б в девках я едва ли,
От женихов отбоя нет и
Мне в магазинах покупали
Лишь дорогие туалеты.
Сваты все в очередь вставали
И в них нехватки я не знала.
Ну а меня, к моей печали,
К тебе судьба пришвартовала.
Да и  к тебе, не знаю как я,
Наверное, попутал бес
Или судьба моя — собака,
Всёж проявила интерес.
Будь проклят день моей помолвки,
Уж лучше б в петлю иль к стене,
Перед соседями  — неловко,
Перед подругами — вдвойне.
А у тебя, в твои то годы,
Одни игрушки на уме.
Её величество природа
Так отдохнула на тебе…

Прошел сквозь жерло катаклизмов,
Но от судьбы не убежать.
Твои проклятые капризы —
Как будто иглы у ежа.
Бывает выкинешь такое,
Костьми порой готова лечь.
Вернуть бы мне средневековье,
Чтоб на костре тебя там сжечь.
Но, только не тебя одну,
А все гнездо твое осиное,
Что тянет якорем ко дну.
И о пощаде не проси меня.
Эх, лихолетие военное,
Прошли былые времена,
Чтобы по требованию времени
Не нужен был и трибунал. 
А спор с тобой — пустая трата,
Он ни к чему не приведет.
Эх, жаль, ушло всё безвозвратно,
А дыба где? Где эшафот?
И неуёмные желания,
Как будто лезвие ножа,
Не зря цыганка пожилая
Шептала мне, ладонь держа.
Не зря родители противились,
Считая, ты — не ровня нам.
Вести теперь противно мне
Счет вместе прожитым годам.
Куда глаза мои глядели,
Когда был молод я и глуп?
Уж лучше бы на самом деле
Коснулся яд проклятых губ.

Потерян и растрачен я,
В пучину с головой.
Хх-хх-хх-недостаточность
Теперь диагноз мой.
Симптомы, показания
И клиника знакома,
Хх-хх-хх-голодание —
Похуже чем истома.
Нет сил и нет терпения,
Нет смеха и нет слёз.
Доводит до кипения
Меня а-хх-хх-хх-оз.
Все не приносит радости,
Приелось и претит.
Со мной случился в старости
Хх-хх-хх-дефицит.
Назначено лечение,
Хоть бег не торопил я.
Теперь моё спасение —
Хх-хх-хх-терапия.

Вейроны, Фантомы, Арнажи,
Модели шестой Жигули
Толкаются в пробках все так же,
Все так же томятся в пыли.
В моторах коней пара сотен,
В салонах семнадцать быков.
Разнятся немного в комфорте,
Плюс кое в чем у ездоков.
Ночуют одни без покрова,
Другие — в тепле гаража.
Но всех одинаково ровно
И моль проедает и ржа.
И спорить, увы, бесполезно,
По логике делать расчет,
Мол, сделаны все из железа,
Стекла и чего-то ещё.
Ролс-Ройсы, Феррари, Бугатти,
Совсем мне не радуют глаз.
К чему на них деньги мне тратить,
Когда есть родной Авто ЗАЗ?

С тобой я не могу расслабиться,
Хотя душою и не слаб,
Ты внешне, вроде бы, красавица,
Но сердце всё же в когтях лап.
Под маникюр тобой заделанных,
Да так, чтоб сразу не понять.
Вокруг тебя так пахнет серою,
Что в пору серебром стрелять.
И внешне, вроде бы, красавица,
Взгляд из под линии бровей.
Как будто должен был бы нравиться,
Внутри ж ты дьявольских кровей.
С тобой я не могу расслабиться,
И рядом быть с тобой не рад,
И взгляд колючий твой кусается,
В глазах твоих я вижу ад!

В мире много разных стран,
Интересных,
Не ходила б ты в Иран,
В гости к Персам.
Не бросалась б из огня,
Да в полымя,
И послушала б меня,
Не все же мимо.
Есть возможности и тут,
В Казахстане,
Только слабые бегут,
С поля брани.
Только слабые уют,
В бегстве ищут,
Но за битого дают,
Небитых тыщу.
Загоралася зарница,
Куст смородины,
Постарайся пригодиться,
Ты на Родине!

У леса старенькая мельница,
В местах проклятых, вдоль болот,
Со скрипом, туго как-то, вертится,
И время медленно ползёт!
За лесом, в облаках купается,
Деревня старая идет,
В деревне, с дочерью — красавицей,
Семейство мельника живет.
Везут молоть потоки длинные,
Людей с окрестных деревень,
Лесами, тропами ослиными,
Пшеницу, рожь или ячмень.
К закату в небе Солнце клонится,
Темнеет, вечер — не далёк.
Уж о ночлеге беспокоится
Чуть припозднившийся ходок!
И красоты неописуемой,
В толпе заждавшихся крестьян,
Приметив девушку босую,
Наш мельник, как всегда, был пьян.
С прекрасной талией осиною,
До пояса волос копной,
Идти домой тропой ослиною
Опасно девушке одной!
Об остальном совсем не думая,
Домой отвел к жене с детьми.
В реке играли блики лунные,
И звезд мерцающих огни.
И в соответствие с обычаем,
В деревне все его блюдут,
Гусиный пух и шкуры бычии,
Гостям всё лучшее дают.
С семьёй и гостьей поужинав
Вернулся он зерно молоть.
Разгорячилось тело дюжее,
Взыграла мелникова плоть!
Подол прекраснейшего платья
Невинно теребя рукой,
«Одна боюсь здесь ночевать я,»-
Делилась с мельника женой.
«Я вечно с мамой ночевала,»-
Ей хитрости не занимать.
Мгновенно гостья поменяла
С женою мельника кровать.
Деревню ночь уже окутала,
Темнеет рано так зимой,
А мельник с планами распутными
Уже свой путь держал домой.
И ночью темною, студёною,
К избе он с сада подошел,
И в спальню, гостье отведенную
Через окно легко вошел.
Увидев это безобразие,
Жена решила подыграть,
Не каждый ж день такие праздники,
Скрипела старая кровать….

В заботах по уши она,
И времени в обрез.
Вернул вопросом : «Do dépas?»
Ей к жизни интерес.
О, Господи, какой конфуз,
Как так могло случиться?
Девичьих грёз её француз?
Должно быть, он ей снится!
Душа тревогою полна,
Вот он — счастливый шанс.
Теперь на рауты она,
В Версаль, Бордо, Прованс!
В своих мечтах она уже
Совсем другого ранга.
И спать ложится в неглиже,
И страсть ночного танго!
В течении сером скучных дней,
Проблемы — выше крыш.
А тут в лучах ночных огней
Манил её Париж.
Уже кружилась голова,
От брызг шампанских вин…
«Автобус едет до Депа»,-
«Француз» ей повторил!