ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Рубрика: Города, страны

Впечатления в стихах, привезенные из разных городов и стран

PANO_20160428_170747136_1

Запоздалую встречу я в небе весну,
Облака под крылом самолета.
От усталости тянет сильнее ко сну
И труднее бороться с дремотой.
Пять часов перелета, ни дать и ни взять,
Налитые смыкаются веки.
А граница под боком, рукою подать,
Пару взмахов там вплавь, через реку.
Пять минут тихим ходом, на юг, через мост,
Где другая струится прохлада.
Сто шагов через пандус, наверх через пост,
И откроется взору Канада.
В направлении обратном канадцев поток,
В ежедневный свой тур за провизией.
Гордо реет на мачте кленовый листок
На автобусной станции Виндзора.
Расписание известно и куплен билет,
Собираемся в месте таком-то.
И томительней времени этого нет,
В ожидании приезда в Торонто.
В ожидании того, как откроешь мне дверь,
Появлюсь на пороге сюрпризом…
Но разбиты мечты о реальности твердь,
По причине отсутствия визы.


Adenauerplatz

Судьбы зигзаги не понять,
Бродяги доля горькая.
Смотрел на Adenauerplatz
Отель своими окнами.
А там, вовсю пускался в пляс
Народ в преддверии праздника,
Деревьев кроны ветер тряс,
Заправским был проказником.
Кружила граждан карусель
И жарились сосиски.
Наряженная в центре ель,
Не подойти к ней близко.
Повсюду пряный аромат,
И радугой огни.
Гудел как улей Weihnachtsmarkt,
В декабрьские дни.
Царит веселье, шум и гам,
Печали нет в помине.
Усладой странника глазам,
Дух Рождества в Берлине.


Хоть дни в ноябре короче,
Мне белые снятся ночи,
Грущу по тебе я очень,

Твой профиль затянет дым.

В мечтах- из Москвы на север,
Не строго. Я, всё же,  верю,
Что город откроет двери,

Туда, где я был молодым.

Проводит в купе проводница,
Где ночи твои будут сниться
И поезд серебряной птицей

На встречу мечте увезёт.

Усладой усталому взору
Мелькают леса да озёра,
И значит, что буду я скоро

Там, где моя юность живёт.

И пусть недоволен кто-то,
Что топи кругом да болота,
А мне не хватает квоты.

Порыв этот неутолим.

Прохладный подует ветер,
Забуду про все на свете,
Приду, как приходят дети

К родителям старым своим.

И что бы я там ни делал,
За сердце меня задел он,
Проходят года, недели,

А рана всё ноет и жжёт.

Всё щемят мои увечья,
И время меня не лечит,
Живу в ожидании встречи

И знаю, что город ждёт.


На город надвинулись сумерки,
Их чарам поддался вокзал.
Ремень твоей кожаной сумочки
С плеча сексуально спадал.
Под сильным таким впечатлением,
Быстрей бы места отыскать.
Начнется сейчас отправление,
Четыре неполных часа.
Назад ты закинула голову,
Закрыв в предвкушении глаза.
Смотрю на плечо твое голое,
Не в силах хоть что-то сказать.
Забуду печаль и усталость я,
Без явных и веских причин.
И сердце наполнишь мне радостью
Ты в поезде Гамбург- Берлин.
На город надвинулись сумерки,
Движение начал состав.
Ремень твоей кожаной сумочки,
Улыбка на нежных устах.

Зима в Берлине —
Неузнаваема.
Покроет иней
Пути трамвайные.
Отель старинный мой
Выходит окнами
На дом с витринами,
Где арка сбоку там.
Скрывают кроны лип —
Тропинки пешие.
Стою, к окну прилип
И мысли грешные.
И на окне моём
Задернут занавес.
Глядит окна проём
На плац Лос-Анджелес.
Зима в Берлине —
Неузнаваема.
Напрасны были
Мои старания.

Твой быт под крышами чужих,
Мне незнакомых городов,
Там, где другая бьется жизнь,
Другой устав, другой остов.
Мне неизвестные стоят
И красят улицы дома.
Среди чужих, там ты своя
И путь свой выбрала сама.
Мне непонятный континент
Давно тебя в свои вписал.
Чужим туда дороги нет,
Их звать туда никто б не стал.
Вниз по течению бежишь,
По руслу незнакомых рек,
Где ты живешь вторую жизнь,
За свои такой короткий век.
Твой след на улице чужой,
Где я ни разу не бывал,
Тебя напомнит мне такой,
Какой всегда тебя я знал.


 

Арабы о чем-то кричали,
Под небом ночного Берлина,
И дождь был совсем нескончаем,
Тоска была невыносима.
И бойко общались румыны,
Почти, что на всех языках,
Со всеми идущими мимо,
Пытаясь им что-то сказать.
Дождя, как бы, не замечая,
Нацелено так и неистово,
Крутили упорно педали
Упрямые велосипедисты.
Один, среди этих событий,
Пешком возвращался домой,
С толпой не умеющий слиться,
Несбывшийся полу-герой.
Арабы о чем-то кричали,
Под небом ночного Берлина,
И дождь был совсем нескончаем,
Тоска была невыносима.