ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Месяц: Ноябрь 2009

В моём общении с тобой
Нет категорий «до» и «после»,
Лишь вездесущая любовь,
В которую, как с детства, врос я.
Бессильны время и года,
И как основа мироздания,
Твоя любовь со мной всегда,
Которую, как с детства, знал я.
В круговороте слов и дел
Проходят встречи, расставания.
Твоя любовь со мной везде,
Через года и расстояния.
Не в силах что то изменить,
С тобой по жизни неспроста я.
Тебя, как ты меня, любить —
Задача, вовсе, непростая.
В моём общении с тобой
Нет промежутков «до» и «после»,
Лишь безупречная любовь
И бесконечные вопросы.


Her eyes are brown and beautiful,
Sincere so and deep.
Away from eyes so meaningful
Myself i couldn’t keep.
Are useless oaths and promises,
I know, it’s all my fault.
Surrendered to reconnaissance,
Already in default,
I fail on all deliveries
And stop before I start.
The shells of her artillery
Hit right on to my heart.
Her glances are so sensitive,
Her eyes are cute and brown.
And conquered by the enemy
I sink in them and drown!


Крапленою колодою играет,
Тасуя карты каждый раз быстрей.
Всё то, что в жизни нас не убивает,
Поможет крепче стать нам и сильней.
Bo многих переделках побывали,
И многое с тобой пришлось познать.
От этого слабее мы едва ли,
Удар судьбы мы учимся держать.
Прошедший через столько катаклизмов
Характер тверже стал чем победит.
На жизнь сквозь лет ушедших смотрим призму,
Надеясь, что добро в ней победит.
Судьба и рок всё жёстче и капризней.
Цепь неудач надежде не вредит.
Я знаю, что в какой-нибудь из жизней
Господь меня тобою наградит!


Пустотелые пустословят,
Заполняя пространство собой.
Неужели нам совесть позволит,
Неужели махнем мы рукой?
Бесхребетные беспределят,
Заменяя основу и суть.
Неужели, на самом то деле,
Им удастся с пути нас свернуть?
Мягкотелые мягко всё стелют,
Хладнокровно так всё рассчитав.
Неужели так нагло посмеют
Навязать нам свой подлый устав?
Беспринципное пустословие,
Воровство, кумовство и подлог.
Натерпелись, уж полно, доколе,
Будем слышать фальшивый мы слог?
Средь предательства, лжи и побоев,
Одного не дано им понять:
Из помоев выходят изгои,
Но помои из сердца изгоев,
Никому никогда не убрать!


Рессор опорами скрипя,
Всегда готов стараться.
Шел ранним утром декабря
Троллейбус номер двадцать.
Свет тусклых фaр едва горит,
В преддверии возни.
Сидят в салоне лишь старик
И мальчик лет восьми.
Бакинский ветер — озорник,
Снег на краю обочин.
Спешaщий в школу ученик,
Старик — разнорабочий.
Трясет троллейбус вверх и вниз,
Идет поездка скучная.
Их свел в пути судьбы каприз,
Соизволение случая.
Хотя прошло немало лет,
Но помнит до сих пор
Тот мальчик старика совет,
Короткий разговор:
«Учись прилежно, мой сынок,
Старайся много знать,
Чтобы по жизни правду мог
От лжи ты отличать!»
Троллейбусы уже давно
По городу не ходят.
И дети в них тех стариков
Сегодня не находят.
Скрипел опорами рессор
Троллейбус номер двадцать.
Короткий с парнем разговор,
Без пaфосa, нотаций.


Навеянный тематикой разлуки,
Мне снится сон уже который раз,
Где я твои поглаживаю руки,
Купаясь в море карих твоих глаз.
Bo сне теплом любви твоей согретый
В объятия спешу тебя принять.
И память, забывая про запреты,
Тех лет покой рисует мне опять.
Своей щекой к рукам твоим прижавшись,
Я слезы с нежных щек твоих утру.
Bo сне с тобою вдоволь належaвшись,
Один я просыпаюсь по утру.
Навеянный тематикой разлуки,
Который раз мне снится тот же сон,
Где я твои поглаживаю руки,
И в образ твой без памяти влюблён.


На заслуги плевать и регалии,
Никого этим не удивить.
В коридорах Его канцелярии
Счёт готовятся мне предъявить.
Всё записано в книжечку толстую
И под датой какой то черта.
Ни одной не забыто подробности,
Даже то, о чём в детстве мечтал.
И прошитый железными скрепками,
Список чёрный на сотни листов.
Лишь в конце только буквами мелкими,
О каких то делах пара строк.
На заслуги плевать и регалии,
Никого этим не удивить
В кабинетах Его канцелярии.
Счёт предъявлен и надо платить!