Души моей задеты струны,
И сердце пело от любви,
Когда ты, в жаркий день Июня,
Со мной сидела vis-á-vis.
Когда сидела ты за чаем,
А ветер локоны качал.
И времени не замечал я,
Пространства я не замечал.
Мгновения в воздухе повисли,
И в вечность превратился миг.
Лишь о тебе теперь все мысли,
Был светом озарен твой лик.
Когда сидела ты напротив,
А ветер вплелся в кружева,
Тогда, условности отбросив,
Тебя одну лишь я желал.
.

Судьбой нам выданы на милость
На редкость теплые деньки.
Недельная моя небритость
Коснется бронзовой щеки.
И обожжет, как целый улей,
Мохнатых медоносных пчел.
Хотел коснуться в поцелуе,
Но, эту мелочь не учел.
Загар по коже ровным слоем,
Покроет нежной пеленой.
Простилась с Средиземным морем,
Ты как мулатка из кино.
Так по тебе истоскавалась
Душа, во сне и на яву.
Недельную твою усталость
Я поцелуем с губ сорву.

Она жила в зеленом городе,
Который видел я во сне.
Там, где тумана плен и горы где,
Сирень скучает по весне.
Совсем без опыта и навыки,
Не получившая она.
Там, где в июне спели яблоки,
Распространяя аромат.
Она жила в той часте города,
Где город горы обнимал.
Красивая, простая, гордая
И не по возрасту умна.
Она жила на той же улице,
Где был когда-то молодым,
Где видом из окна любуется,
В котором с гор спускался дым.
Она жила в прекрасном городе,
Который часто снится мне.
Там, где сады цветут и юность где
Осталась в сизой пелене.

Блестели кольца,
Играли камни.
Ты ярче Солнца,
Обняв руками
Диван, сидишь.
Спадает локон,
Сверкают глазки.
Свет тусклый окон,
Ты в нем как в сказке,
К себе манишь.
В чулочках тонких,
Едва заметных,
Подол короткий,
Видны коленки.
Ты как магнит.
В гипюре платья
Мелькают плечи.
Я дар, признаться,
Теряю речи.
Твой вид пьянит.
И губ помада —
Глазам услада.
Довольно взгляда
Лишь одного.
Вид век тенистых
Пленяет быстро.
Один лишь выстрел
Лишит всего.

Об этом вовсе и не знали вы,
Я сам был крайне удивлен.
Шел борт, с посадкой, из Израиля,
Через Европу, в Вашингтон.
Сюрпризом вдруг с Земли Обещанной,
Нам не дано предугадать.
Все лучшее вобрала женщина
И красоту, и ум, и стать.
Бывают добрыми известия,
Наступит поздняя весна.
Запала в душу эта бестия,
Лишив спокойствия и сна.
Там, у себя — начальник строгая,
Легко могла бы наказать.
Но, изменила все дорога и
Ее теперь им не узнать.
Теперь приличия забыты и
Мы страстью пламенной горим,
Ее услада ядовитая,
Над пепелищем сизый дым.
Об этом вовсе и не знали вы,
Я сам был крайне удивлен…
Но, говорил в Святом Писании,
Что все пройдет, царь Соломон.