She changed the game,
When in she came.
The violin and drum roll!
And pretty soon
Another tune
Filled air, full of drama!
Her smile gleams
And what it means,
Was no one ever sure.
She’s wise and sage,
And for her age
Incredibly mature.
The way she talks,
The way she walks
Deprived of sham and vanity.
She’s in for sports
And can restore
The hope for the humanity.
Majestic self
Cast magic spells
And room was filled with glitter.
She changed the game,
When in she came,
Prohibitively pretty!
И этот двор, где друг мой школьный жил
И, где струилась летняя прохлада,
Где за стеной стояли гаражи,
Где во дворе беседка за оградой.
Вид, открывавшийся с площадки у перил,
Мог красотой поспорить с лучшим видом.
Играл ноктюрны половиц настил,
Ступеней деревянных пирамида.
Всех одинаково кормила на убой,
Приятеля заботливая мама.
И каждый для неё был как родной,
Не делала различий между нами.
Садовника старанием храним,
За домом сад, вдоль сада шла дорога.
О том, что за день приключилось с ним,
За нардами расскажет дядя Гога.
И этот двор, куда стремились мы,
Во время перемены и уроков,
Как света луч во мгле кромешной тьмы,
Мне душу греет памятью далёкой.
Потуг его серая всенощность
Не сможет нарушить покой.
Теперь деталей не упомню я,
И, в общем, не хотел бы врать.
Свой путь на север Калифорнии
Судьбой мне выпало держать.
Как будто бы мне с детства близкие,
Пейзажи кто-то рисовал.
Из пригорода Сан Франциско я
На BART-е путь свой продолжал.
Там, где напротив врат Залива,
В тумане вечном краски блекли,
На склонах гор стоял красивый,
Пункт назначения — город Беркли.
Не знаю, что было полезнее,
Бальзамом приняла душа:
Походы в книжный, час поэзии
И откровения бомжа.
Шли ровной чередой события,
Своею жизнью город жил.
Китайцы в лифте общежития
Блокировали этажи.
Вокруг Залива все просторы мы
В автобусе да на такси.
Иранцы так кричали, спорили,
Что начал понимать Фарси!
Хотя деталей не упомню я,
В деталях смог все рассказать.
Свой путь на север Калифорнии
Судьбой мне выпало держать.
Цветом белый, как мел,
На кровати сидел,
Освещенный он светом неоновым.
А когда-то гремел,
А когда-то умел,
Да и в спорте своем чемпионом был.
Как сквозь пальцы вода,
Все забрали года,
Не узнать теперь взора орлиного.
И рука не тверда,
И с осанкой беда,
Пульса еле заметная линия.
Если только бы знал,
Каким будет финал,
Подложил бы солому заранее.
Столько в жизни видал,
Только смерти оскал
Не даёт никому оправдания.
Если только бы мог
Отодвинуть порог,
Только как отвратить неизбежное?
Пара дат, пара строк,
Вот и жизни итог.
Черный мрамор внутри плитки бежевой.
Наверное, во сне распятого
Опять увидел неспроста,
Где отрешение Пилатово
И где страдания Христа,
Менялы в Храме фарисействуют,
Торговый в нем устроив ряд.
Скрижалей заповедь не действует
И каждый прибыли лишь рад.
Из мертвых воскресил Он Лазаря
И воду превратил в вино.
Ему, на царствие помазанному,
Стать жертвой было суждено.
Увижу вновь во сне под утро я,
Мелькнут знакомые черты.
Слова услышу Его мудрые,
Как воплощение мечты.
В душе покой нам вечным праздником,
Коль в сердце приняли Христа,
Не соблазненным сладким пряником,
Не убоявшимся хлыста.
Как будто бы пальцы по струнам,
Скользит по поверхности взгляд.
Венчается платье гипюром,
И серьги рубином горят.
Сверкая в цветочном узоре,
Стоишь, подпирая бока.
Бездонное глаз твоих море,
И розовых губ берега.
В улыбке твоей незаметной
Загадка Джоконды живет.
Украшенный талии лентой
Подтянутый, плоский живот.
В плену красоты бесподобной,
Как будто бы, к снимку прилип.
И золота блеск благородный,
И шеи изящный изгиб.
Фон глаз чуть светлее припудрен,
В полтона от цвета лица.
И локоны вьются, и кудри
На плечи рекой без конца.
И сердце от счастья ликует,
И бьётся оно невпопад.
Венчается платье гипюром,
И серьги рубином горят.


Интересный стих -загадка. Кого ты имел в виду, Пушкина?
Dahiliyi və qüsuru yanaşı göstərib, müəllifi obrazlarından ayıran incə şeir!
С интригой развивается сюжет, полёт не ограниченной фантазии… И правда фантазировать можно сколь угодно…лишь бы наши мечты переплелись с фантазией…
Очень пронзительно… Браво!
Çox məntiqli və fəlsəfi bir şerdir