ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Автор: Eltchin

На кладбищенской берёзе
Крепкий сук, тверда кора,
Утром, звонким от мороза,
Знать, идти ему пора.
Церковь из древесных срубов,
Среди холода могил.
Из камней и досок грубых-
Прохудившийся настил.
Паперть ветхая, косая —
Покривилась и скрипит.
Неба ветками касаясь,
Ствол берёзовый стоит.
Занесло его Нелёгкой,
Вдаль от хоженых дорог,
Подводить своей нелёгкой
Жизни прожитой итог!
На кладбищенской берёзе,
Отгоняя мысли прочь,
Сок берёзовый как слёзы,
Но слезами не помочь…


В угодьях замка
Пахнет розами,
И лист берёзовый-
Росою пьян.
В зелёной рамке
Бор осиновый.
Свечами длинными-
Цветёт каштан.
В садах ухоженных
Рядами лилии,
Тюльпанов линии —
Дышать легко.
Газон уложенный
Пострижен коротко.
Рассвета золото-
Недалеко.
В туман укутаны,
И в свете солнечном,
Травинок кончики-
Блестят росой.
Минутой утренней,
Где дымка белая,
Ступаю смело я
По ним босой!


В этом городе древнем легенда,
О любви первозданной гласит.
Омываема Каспия пеной,
Башня Девичья в море стоит!
Был правитель жестокий и дерзкий,
Больше мира любил свою дочь.
Но обычай правителей мерзкий
Был не в силах и он превозмочь.
Породниться со знатным чтоб родом,
И чтоб как то спасти свой престол,
С самым страшным в округе уродом,
Под венец свою дочь он повёл.
Ну а дочь, красоты была редкой,
Разговор откровенный ведёт:-
Что, мол, лучник отменный и меткий,
Лишь за лучника замуж пойдёт.
Оскорбленный и сломленный горем,
Он почуял свой скорый удел,
В самой гуще сурового моря
Башню тайно построить велел!
Для закалки её же сознания,
И других чтобы пыл укротить,
Он в объятия холодного камня
Дочь родную велел заточить.
«Пораскинет пускай, мол, мозгами,
Не спускать с неё евнухам глаз!
Иль из башни вперёд ей ногами,
Или замуж»,- таков был приказ!
Со своею смирившись судьбою,
Соглашаться с ним дочь не спешит:
Говорит, что покончит с собою,
Если в башню войти кто решит.
По любимой печалясь и тая,
Лучник в башню решает войти.
И не знал он, что ходит по краю,
Что у края стоит пропасти!
По шагам не узнала, наверно,
Показалось, чужой кто идёт,
Поглотила холодная пена
Тело девичье — вот и исход!


У леса старенькая мельница,
В местах проклятых, вдоль болот,
Со скрипом, туго как-то, вертится,
И время медленно ползёт!
За лесом, в облаках купается,
Деревня старая идет,
В деревне, с дочерью — красавицей,
Семейство мельника живет.
Везут молоть потоки длинные,
Людей с окрестных деревень,
Лесами, тропами ослиными,
Пшеницу, рожь или ячмень.
К закату в небе Солнце клонится,
Темнеет, вечер — не далёк.
Уж о ночлеге беспокоится
Чуть припозднившийся ходок!
И красоты неописуемой,
В толпе заждавшихся крестьян,
Приметив девушку босую,
Наш мельник, как всегда, был пьян.
С прекрасной талией осиною,
До пояса волос копной,
Идти домой тропой ослиною
Опасно девушке одной!
Об остальном совсем не думая,
Домой отвел к жене с детьми.
В реке играли блики лунные,
И звезд мерцающих огни.
И в соответствие с обычаем,
В деревне все его блюдут,
Гусиный пух и шкуры бычии,
Гостям всё лучшее дают.
С семьёй и гостьей поужинав
Вернулся он зерно молоть.
Разгорячилось тело дюжее,
Взыграла мелникова плоть!
Подол прекраснейшего платья
Невинно теребя рукой,
«Одна боюсь здесь ночевать я,»-
Делилась с мельника женой.
«Я вечно с мамой ночевала,»-
Ей хитрости не занимать.
Мгновенно гостья поменяла
С женою мельника кровать.
Деревню ночь уже окутала,
Темнеет рано так зимой,
А мельник с планами распутными
Уже свой путь держал домой.
И ночью темною, студёною,
К избе он с сада подошел,
И в спальню, гостье отведенную
Через окно легко вошел.
Увидев это безобразие,
Жена решила подыграть,
Не каждый ж день такие праздники,
Скрипела старая кровать….



В тиски со всех сторон зажат,
Уже слышны шаги.
Уже стервятники кружат,
Сужаются круги.
Остатки бывших стройных рот
Еще ведут бои,
Но взят уже последний форт,
Враг у ворот стоит!
В своей карьере боевой
Немало повидал,
И не по рангу молодой,
Бригадный генерал!
Живым сдаваться в плен врагу-
Последнее из правил.
Потуже ворот застегнул,
И китель свой поправил.
Важна для офицера честь,
Близка уже развязка.
А выход рядом, выход есть,
И в кобуре подсказка…


Художника обидеть может каждый,
Другое дело, если самому.
Но на словах — любой герой отважный,
Любые горы — по плечу ему.
В душе, конечно, тоже созидатель,
И знает, что и как, и почему.
Но в череде депрессий и апатий
Глотает черной зависти слюну.
«Здесь все не так, не так, как нужно было,
Не тот фасон, да и цвета не те»,-
И чахнет он в убогости постылой,
Блуждая в постоянной темноте.
Везде и всех, всегда он критикует,
И почитает только свой устав.
Чужие промахи он радостно смакует,
К своим успехам их спокойно приравняв.
В своём глазу бревна он не заметит,
В чужих легко соринкам счет ведёт.
Хотя он в победители и метит.
На этот раз уловка не пройдёт.
И не дойти его хромой кобыле,
До финиша, не пересечь черты.
Другим чтоб впредь всегда повадно было.
Таких разпознаём за три версты.
Художника обидеть может каждый,
Лишь тем дано художниками быть,
Кого в потоке дел простых и важных,
Не заедают хлопоты и быт!


Отъезд внезапный твой звучал как приговор,
Зачитанный мне ветрами июля.
Я и сейчас прекрасно помню двор,
В котором, мы охрану обманули!
Примет дурных стечение и Рок,
По сути, никогда я им не верил.
Подарок к дню рождения дан впрок,
Вот и сбываются Провидения потери!
Звонки, гудки, печаль, опять звонки,
Так воздуха тогда мне не хватало.
Букет увядших роз и лепестки,
И грусть моя Вселенную объяла…
С собакою прогулки вдоль аллей,
Накрытых сплошь туманом Альбиона,
И страны с миллионами людей,
И голос твой, один из миллиона!