Эх, куда удача делась?
А хватало за глаза.
Юз и реверс, юз и реверс,
Отказали тормоза.
Пальцы слиплись со штурвалом,
На себя и от себя.
Ощутимее провалы,
Приближается земля.
Голос в трубке, голос в трубке,
Разрешение на заход.
Со второй идёт попытки,
Завершается полёт.
Только бы не подкачали,
Искры из турбин летят.
И пожарные с врачами
Вдоль посадочной стоят.
Все системы на пределе,
Шлейфом ровным черный дым.
Ах, каким, на самом деле,
Был он, все же, молодым.
Эх, какие песни пелись,
Только, лопнулa струна.
Юз и реверс, юз и реверс,
Не хватает полотна.

Обильно усыпан намёками,
Аллюзий был полон, интриг.
И занял же место высокое
Роман в списке ста лучших книг.
В уют и спокойствие Рамздэля
Уйти он хотел с головой,
Стараясь отвлечься по-разному
От пагубной страсти одной.
Влеком был он к плоду запретному,
Как он только мог быть влеком.
В нимфетку двенадцатилетнюю
Без памяти Гумберт влюблен.
Украсила жизнь его серую,
Души своей юной палитрой.
В разгар его возраста среднего,
Ему повстречалась Лолита.
Прекрасен был лик ее ангельский,
Опасна в ней скрытая страсть.
В её, очарованным странником,
Объятия спешил он попасть.
Без злого насилия над личностью,
Всё лишь по взаимной любви.
В натуре ее демонической,
Пожар своей страсти тушил.
Исполнен роман каламбурами,
Пародий был полон и вот…
Угасли эмоции бурные,
И в смерти нашли свой исход.

Цветом белый, как мел,
На кровати сидел,
Освещенный он светом неоновым.
А когда-то гремел,
А когда-то умел,
Да и в спорте своем чемпионом был.
Как сквозь пальцы вода,
Все забрали года,
Не узнать теперь взора орлиного.
И рука не тверда,
И с осанкой беда,
Пульса еле заметная линия.
Если только бы знал,
Каким будет финал,
Подложил бы солому заранее.
Столько в жизни видал,
Только смерти оскал
Не даёт никому оправдания.
Если только бы мог
Отодвинуть порог,
Только как отвратить неизбежное?
Пара дат, пара строк,
Вот и жизни итог.
Черный мрамор внутри плитки бежевой.

Появляясь едва на пороге,

Он сводил всех красавиц с ума.

И влюблялись в него недотроги,

И ласкали его задарма.

А душа было просто огромна,

Выше всяких стандартов и мер.

И вздыхали замужние томно,

Муженькам его ставя в пример.

Никаких он не делал усилий,

Оставался самим лишь собой.

Вдовы чуть задержаться просили,

Подавляя сердечную боль.

Словно выкрал из штаба он знамя,

Иль секрет распознал их какой,

И ложились они штабелями,

Слёзы девичьи лились рекой.

От восторженных визгов оглохнуть

Мог любой, подготовленный даже.

По нему продолжавшиеся сохнуть

Дочки юные, мамы со стажем.

Будто тайно владел их сознанием,

В их мечты проникал он и сны.

И сбивалось при встрече дыхание,

Будоражил их запах весны.

И представить такое бы мог ли

Кто во сне или страшном бреду?

Но, прекрасные млели и мокли,

Испуская слюну на ходу.

Появись он едва на пороге,

Приглашали в любые дома.

И влюблялись в него недотроги,

И сходили от счастья с ума.