Когда меня жестоко бьют,
Я мысленно рисую
В деревне домика уют,
И изгородь косую.
Когда из черной полосы
Уйти я не могу,
Я представляю как босым
По снегу я бегу.
Как часто в памяти приют
Найти мы норовим.
Когда меня жестоко бьют
Я так неуязвим!

Боюсь я одиночества ночей,
В которых я никчемен и ничей.
Так много страха мне внушает тишина,
Которой я наслышался сполна!
Давления не выдерживаю стен,
Как много было в жизни перемен!
Так мало я успел закончить дел,
И главного заметить не сумел!
Так много ярких впечатлений и людей,
Подробных планов, мыслей и затей.
Веселой чередою пронеслось.
Так много – велики они числом!
Боюсь я одиночества ночей,
В которых лишь мерцание свечей!

Местами извилистой линией,
А где то и по прямой.
То в роскоши и изобилии,
То в хижине полупустой!
То в гору попутными ветрами,
То камнем на самое дно.
За верстами и километрами-
Лишь лобное место одно!
То в бархате нежном и кружеве,
То в робе холщовой, льняной.
То с герцогом Йоркским за ужином,
То у могилы чужой.
То орхидеи и лилии,
То щавель да зверобой.
То ропотное бессилие,
То сказочный полугерой!

Как бы в шутку и полушутя,
Жизнь прожив на едином дыхании,
Двадцать первого века дитя-
Жил поэт в виртуальном изгнании.
Виртуально он был одинок,
Оставаясь в пучине событий,
Мыслей светлых являя острог,
Но к чему эти мысли убийцам?
И томилась поэта душа,
Лишь на время закована в тело
С расстановкой совсем не спеша,
Зло творит свое черное дело,
Как бы в шутку и полушутя…

Подальше от дурного взора,
В краю несбывшихся надежд,
Душа не вынесла укора,
Иль воздух был не слишком свеж?
А сердце биться чаще стало,
Стуча не в такт и невпопад,
И боль оно не замечало-
Дурной смотрел с укором взгляд.
Подальше от дурного взгляда-
Прочь от напыщенных речей,
Манил ее прохладой сада
Текущий времени ручей!
Подальше от дурного взгляда-
Без кандалов и без одежд,
Ей не нужна была награда
Полупридурков и невежд!

Стихов я больше не пишу,
Все чем живу я и дышу-
Лишь ты, мой свет,
Тебя уж нет,
А без тебя я не поэт!