ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив
Рубрика: Города, страны

Впечатления в стихах, привезенные из разных городов и стран

Двадцать лет на Баку и Берлин,
Разрываясь живешь на два дома.
Двадцать лет твое сердце болит,
В вечном поиске края родного.
То свободы, а то теплоты,
Сердцу вечно чего не хватает.
И стремглав окунаешься ты,
В этот бег без конца и без края.
В этой гонке за призрачным счастьем
И погоне за синею птицей,
Одинокой боишься остаться,
Будь ты дома или за границей.
И сама теперь вряд ли поймешь,
Где в гостях ты,  где, будто бы, дома,
Где тут правда, а где только ложь,
Что роднее тебе и знакомей.
Хоть пытается тесно дорога
Две страны воедино связать,
Но ни та,  ни другая не могут
Окончательной Родиной стать.
Двадцать лет на Берлин и Баку,
Разрываясь живешь на два дома.
Двадцать лет с сильной болью в боку,
В вечном поиске края родного.


 

Известен погодою нежной
Весенней порою Берлин.
И в баре, отель Штайгенбергер ,
Мы в креслах глубоких сидим.
Заказана порция виски
И колы холодной стакан.
Приветствовал нас на английском
У столика официант.
Я с жадностью каждое слово
Пытаюсь схватить как могу,
За нитью следя разговора
И нежным движением губ.
Умеет на тему любую
Приятный вести разговор.
Глазами ее я любуюсь,
Не  в силах страстей скрыть напор.
Она потихоньку хмелеет,
Труднее подняться и встать.
И я становлюсь все смелее,
Пытаясь о чувствах сказать.
И руки ее я ласкаю,
Меж нами флюиды бегут.
Мне снова дыхание сбивает
Бег этих счастливых минут.
Известен погодою нежной
Весенней порою Берлин.
И в баре, отель Штайгенбергер ,
Мы в креслах глубоких сидим.

 


В этот город на Эльбе,
Где ни разу я не был,
Где под пасмурным небом
Зеленеют поля.
Расписание известно,
У окна мое место
И в вагоне не тесном
Жду прибытия я.
Поезд мчится экспрессом,
Мало стыков на рельсах
И с плодами прогресса
Небольшой перебор.
Как же это печально,
В направлениях дальних
Мы не слышим хрустальный
Стук привычный реборд.
Так знакомый нам с детства,
В ухо льющийся песней,
В миг срывающий с места
И зовущий нас в путь.
И  состав, вроде, новый,
И в порядке вагоны,
Но без ритма родного
Мне никак не уснуть.
Вновь прощальные речи
И до следующей встречи,
Время дружбу не лечит,
Чем я так дорожу.
Не сомкнув своих век,
Я, влюбленный вовек
В город с руслом трех рек,
Путь обратный держу.


Как и Дед мой когда-то,
Молодой и красивый,
По дороге с брусчаткой,
Я дошел до Берлина!
Где, сжимая свой стяг,
Уклоняясь от пуль,
Дед смотрел на Рейхстаг,
Ну и я раз взглянул.
У Ворот Брандербургских
Остановка,  привал.
И сейчас здесь не пусто,
Там где Дед воевал.
Здесь турист разношерстный
Все запомнил почти.
И гордимся мы прошлым,
Свято помним и чтим.
И от нас нашим Дедам
Самый низкий поклон
За Большую Победу
Всех народов, времен!
Как и Дед в сорок пятом
Молодой и красивый,
В гимнастерке солдатской,
Я дошел до Берлина!


Минувшие годы студенчества,
Всё то, что там было и есть.
Проездом ко мне из Манчестера
Несешься по трассе М6.
Несешься, минуты считая,
В потоке судьбы непростой.
Я помню двадцатое мая
И год девяносто седьмой.
Улыбку я помню и волосы,
Как не было этих годов.
И флага британского полосы
В одном из Шекспира домов.
Рассеется дымка под утро,
Слегка обнажив городок.
Спортивная красная Супра,
Приветственный даст мне гудок.
Минувшие годы студенчества,
Лишения на первых порах.
Проездом ко мне из Манчестера
Несешься на полных парах!


На канадской границе есть пункт пропускной,
Где с улыбкой смотрели в глаза нам.
Сколько выпало снега там прошлой зимой,
Что на душу ложился бальзамом.
Снег спадает бесшумно, на город ложась,
Хлопья белое ткут покрывало.
У канадской границы, к свободе стремясь,
Позабыли с тобой про дела мы.
Позабыли про всё, про покой и уют,
Начиная все с новой страницы.
Впереди нас с тобой приключения ждут,
Дайте только проехать границу.
Дайте только вдохнуть мне тот воздух сухой,
Полной грудью мне им надышаться,
На границе, где лишь благодать да покой,
И снежинки на землю ложатся.
На канадской границе есть пункт пропускной,
Где свобода дурманит мне разум.
Помню всё, что случилось там прошлой зимой,
Хоть в Канаде я не был ни разу.


Снова лёг у стены, на боку,
Сердце схватит легонько, отпустит.
Вспоминаю я старый Баку,
С надрывающей голос мой грустью.
С неподдельной на сердце тоской,
По тому, что ушло безвозвратно.
Город мой — беззаботный такой,
Что отцом был мне, другом и братом.
Аккуратные наши дворы,
Где гоняли с ребятами мяч.
Суета и возня детворы…
Говорят, что мужчины не плачут.
Кто-то старую вспомнит Москву,
Киев старый кому-то приснится.
Ну, а мне до утра не уснуть,
В мне не ставшей родной загранице.
Снова лёг у стены, на боку,
Сердце схватит легонько, отпустит.
Вспоминаю я старый Баку,
С надрывающей голос мой грустью.