Зло как расплывчатость границ,
Зло как отсутствие морали,
И как стремление падать ниц,
Когда того от вас не ждали.
Готовность всех порвать на части
За место теплое под солнцем
И дни рождения начальства,
И предпочтения их питомцев.
Зло как незыблемость традиций
И нежелание их менять.
Где, под надежным их прикрытием,
Есть шанс хоть что-нибудь урвать.
Зло как стремление подсидеть,
Зло как умение подставить.
Как будто не заставит смерть
Акценты правильно расставить.
Где ложь одна бы не смогла все
Без соучастия сотворить,
Зло — молчаливое согласие
Как будто непричастных лиц.

Сжигали ведьм на площади,
В сердцах лишь мрак да мгла.
Но жизнь людская проще быть,
Стать легче не смогла.
Душа стремилась птицею
На небо преуспеть.
Старанием инквизиции,
Через костер на смерть.
Дурные мысли конницей,
Крутые виражи.
Святая церковь гонится,
В одном мгновении жизнь.
Вина лишь в том, что рыжая,
Зелёных глаз магнит.
Вот пламя пятки лижет ей,
Вовсю огонь горит.
Никак не сможет проще быть,
Что наша жизнь? - Игра!
Сжигали ведьм на площади
И грелись у костра. 

Увы, но не сбылось пророчество
Твоё и стрелки всё бегут.
По кругу стрелки дико носятся
И бесконечный счет ведут.
Ты говорила — жизнь закончится,
Что расставание это смерть.
Но, где-то новый город строится,
Боятся к сроку не успеть.
Тебе казалось жизни нет уже,
Что всё закончится вот-вот.
Но, без прикрас, купюр и ретуши
Всё чередой своей идёт.
Считала будет темень страшная,
Как будто отключили свет…
Но, всё осталось в дне вчерашнем и
Незаменимых в жизни нет.
Увы, но не сбылось пророчество
И время продолжает бег.
По кругу стрелки дико носятся
И новый отмеряют век.

Забыты весёлые шутки,
Уже отыграл всё тапёр.
На сердце печально и жутко
И грустью исполненный взор.
Находит в слезах себе выход
Всё то, что в словах не сказать.
Украдкой слезу свою вытрешь,
В прощании к себе чтоб прижать.
Отныне идти с тобой рядом
По жизни не мне суждено.
Не я провожу тебя взглядом,
Не мной не допито вино.
И взгляд твой сквозь слёзы просеян,
И шепчешь ты тихо, вполголоса,
И белую полосу сменят
Теперь только чёрные полосы.
Тоске свое место уступит
Страстей сумасшедший напор.
Спортивная красная «Супра»
Меня отвезёт в аэропорт.
Три четверти горя оставив,
Лишь четверть с собой заберёт
И в с детства знакомые дали,
Меня унесёт самолёт.

Меня совсем уже не любишь,
Теперь в английский вхожа свет.
А я под песни Жени Любич
В сознании отыскал твой след.
Деталей вовсе не упомнишь,
С тех пор прошло немало лет.
Воспоминаний давних помесь,
Былых эмоций тусклый свет.
Глаз вон тому, кто древность вспомнит.
Но, все же, помнят все глаза.
Твой дом в Туманном Альбионе
О многом может рассказать.
Звучат из прошлого мотивы,
Когда любуюсь я тобой,
На фотографии красивой,
Где смотришь ты сквозь пыли слой.
Меня совсем уже не любишь,
В других ты вертишься кругах.
А я под песни Жени Любич,
Чулан открыл, а там лишь прах.

Старый город, Ноябрём простужен,
Дрог под белым покрывалом тонким.
Пила воду горлица из лужи,
Заливал округу голос звонкий.
Дождевой водой рыдали крыши,
Уходил поток по водостоку.
Эту песню ворон вдруг услышал.
Ворон старый был и одинокий.
Заиграли с новой силой краски,
Жизнь его заполнив ярким светом.
Ворон сильно тосковал по ласке,
И теплу, подаренному летом.
Тяжелы, над городом повисли,
Тучи чёрные затмили Солнце.
Жизнь его наполнив новым смыслом,
Песня горлицы над городом несётся.
Нескончаемым потоком ливень,
Неизбежна за ошибки кара.
В песне той свою нашел погибель,
Ворон горлице не ровень и не пара.
Всё сильней ноябрьские стужи,
Город зяб под покрывалом тонким.
Пила воду горлица из лужи,
Заливал округу голос звонкий.