ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив

Система мнет, система жмет,
Система прогибает.
Разнообразия полет
В утробе погибает.
Система бьет, система рвет
И разрывает в клочья.
И на душе системы гнет
И ясным днем, и ночью.
Система давит на верхах,
Продавливает снизу.
Всех прогибает под уклад,
По своему капризу.
Хоть расшибись, упрямым лбом
Давно понять пора,
Система карликов с горбом
Штампует на-гора.
Система ест, система пьет,
Сама себя сьедает.
И на глазах ее оплот
С секундой каждой тает.
Система врет, что проживет,
Система вымирает.
И растопив системы лед,
Росток произростает.


В нем по тебе тоска и боль
По-прежнему живут.
Забыть что прожито с тобой —
Невероятный труд.
Сосредоточило в себе
Сто тысяч кар и мук.
О том, что ты в его судьбе
Напомнит каждый стук.
Как часто в страхе и борьбе
Уходит, сжавшись в пятки.
Но только вспомнит о тебе
И реет влаг в атаке.
Так глубоко в него запасть
Могла лишь ты одна.
Исчерпан прочности запас
И трещина до дна.
Хотя другому отдана,
Жена или невеста.
Болит твоя в нем сторона,
Твое пустует место.
С тех пор никто в нем не живет,
Замок на ржавой дверце…
Мечты несбывшейся полет,
И ритм неровный сердца.

Похоронная процессия,
На носилках балдахин.
Застрелился иль повесился,
А исход всегда один.
Покосившаяся изгородь
А внутри бурьян да мох,
Несвершившаяся исповедь,
Ржавый на двери замок.
Кипарисы над могилами,
Пыли слой поверх плиты.
Перед Господом нагие мы,
Все как есть, без суеты.
Фотографии поблекшие,
Листьев жухлых гниль.
Об одном мечтают грешники,
Чтобы Он простил.
Похоронная процессия,
Сплошь все темные тона,
Застрелился иль повесился,
А цена всегда одна.


Расставлены снова столы,
Шатер из ткани шелковистой,
Услышал Бог мои мольбы
И мы рассажены так близко.
Знакомый вижу силуэт,
Сидишь ко мне вполоборота,
Как не было всех этих лет,
Судьбы злосчастных поворотов.
Как не терял тебя тогда,
Кусок от сердца отрывая,
Сдают пред чувствами года,
И ты красивая такая.
А зал заполнен теплым светом,
Все громче музыка играет,
А я любуюсь силуэтом,
Последний день наш вспоминая.
Столы расставлены, стоят,
В шатер укутанный салон…
Ты в этот вечер не моя,
Не за моим сидишь столом.


Твои часы еще идут,
Но жизнь твоя остановилась.
В потоке бешеном минут
Твоя улыбка мне приснилась,
Привиделись твои глаза,
С любовью нежной материнской,
О том, что я хотел сказать,
Лишь промолчу у обелиска.
Как будто в детстве, далеко
Погладит волосы рука мне.
Их ветер теребит легко,
Где ты лежишь под белым камнем.


Gagarin
Когда в конце не виден свет
И нет уж сил,
Всегда чуть больше чем поэт,
Поэт в России.
Когда уже невмоготу,
Напор иссяк,
Один штурмует высоту,
Где реет стяг.
Когда и выбор то непрост,
Кураж пропал,
Всегда идет он в полный рост,
Сквозь шторм и шквал.
Всегда к неправде нетерпим
И лицемерам.
Хотя их всех не истребить,
Он примет меры.
Когда стервятники кружат,
Круги сужая,
Всегда в колонне первый ряд
Он занимает.
В обход надуманных запретов,
Сейчас, как прежде,
Пока в России есть поэты —
Жива надежда.

Закрыты старые счета,
Подшит отчет.
Сквозь пальцы время, как вода,
Стремглав течет.
Чужим мне кажется уже
Тех дней кураж,
Дверь на четвертом этаже,
Как сам этаж.
Там, где красивая она
С семьей жила.
И вечерами от меня
Звонка ждала.
Там, где под окнами стоял,
Смотрел в окно.
Свет из окна мне взор ласкал,
Вокруг — темно.
С тех пор прошло не мало лет,
Но не забыть
Во тьме в окне горящий свет,
Задор и прыть.
Закрыты старые счета,
Отчет подшит.
Сквозь пальцы время, как вода,
Стремглав бежит.