ENTIRE WORLD IS MY IMAGINATION AND FRAGILE AS A PIECE OF GLASS
Архив

Мне кажется, что было больше солнца
Или сверкали так глаза твои,
На острие изысканных эмоций,
Исполненные счастья и любви.
Мне кажется, что были ярче краски
Или бурлила сильно кровь твоя,
Исполненная нежности и ласки,
Обогревала сердце в два ручья.
Мне кажется, текло быстрее время,
Часов с тобой я мог не наблюдать,
От счастья неподвижен был и нем я,
И на устах твоей любви печать.
Мне кажется, что больше было света,
Не только днем, но также по ночам,
И круглый год — одно сплошное лето,
И снег с дождем  совсем не замечал.
Мне кажется, что было больше песен,
Когда, как песня мне твои слова
И жизнь была намного интересней,
От радости кружилась голова.


Вейроны, Фантомы, Арнажи,
Модели шестой Жигули
Толкаются в пробках все так же,
Все так же томятся в пыли.
В моторах коней пара сотен,
В салонах семнадцать быков.
Разнятся немного в комфорте,
Плюс кое в чем у ездоков.
Ночуют одни без покрова,
Другие — в тепле гаража.
Но всех одинаково ровно
И моль проедает и ржа.
И спорить, увы, бесполезно,
По логике делать расчет,
Мол, сделаны все из железа,
Стекла и чего-то ещё.
Ролс-Ройсы, Феррари, Бугатти,
Совсем мне не радуют глаз.
К чему на них деньги мне тратить,
Когда есть родной Авто ЗАЗ?


Напористый как шквальный ветер,
Без компромиссов и прикрас.
О скольких он достал из петель,
О скольких он от пули спас.
Пронзительный как Солнца свет,
Без искривления пространства.
О скольким он найти ответ
Помог из жаждущих лекарства.
Все заполняющий собой,
Таким его придумал Бог,
Свою носил по жизни боль
И с ней справлялся так, как мог.
Давно, знакомый с детства голос,
Теперь и в цифровом формате
И текст без лжи и с правдой голой,
Всегда, как будто, на подхвате.
Напористый как шквальный ветер,
Без компромиссов и прикрас.
О скольким он помог ответить,
О скольким он вопрос задаст.


Измеряет биением время мне сердце
В исчислении вечном минут.
На тернистом пути меж рождением и смертью,
Я надеюсь, что стрелки не врут.
Где как борт в непогоду, идем по приборам
И почти не видать горизонт,
В размышлениях, поиске сути и спорах,
Сердце — самый надежный оплот.
Где печется о выгоде трезвый наш разум,
И сознание имеет свой вид,
Только сердце рассудит по правде и разом,
От того оно часто болит.
Измеряет биением время мне сердце
И бросает то в холод, то в жар.
На тернистом пути меж рождением и смертью
На вес золота каждый удар.


Опять знакомый силуэт
В вуали из духов.
Опять к тебе, сквозь толщу лет,
С далёких берегов.
Сквозь волны, шторм и ветра вой,
На краткий только миг.
К тебе, единственно одной
Прижался и приник.
Как будто слышу стук шагов,
Опять сквозь слой годов.
И за тебя на сто врагов
Стремглав идти готов.
Разбавит голос тишину,
До боли мне знакомый.
Опять тебя с работы жду,
Чтоб проводить до дома.
Опять знакомый силуэт
И запахов вуаль…
Но в прошлое возврата нет,
Как не крути, а жаль!


Растёт в ущелье,
Где нет дорог.
Цветок Lucerne,
Цветкам цветок.
Растёт на камнях,
Где почвы нет.
И расцветает
Лишь раз в пять лет.
Среди вулканов
И голых скал
Мирскую славу
Себе сыскал.
Он мал, невзрачен,
Цветёт в горах.
Неоднозначен
Цветок в шипах.
Кому-то взоры
Ласкает вид,
А чьи то поры
Пронзает шип.
Растёт в ущелье,
Где нет дорог.
Цветок Lucerne,
Цветкам цветок.


Ампутированные мысли
И фантомная в логике боль.
Искажение значений и смыслов
Представляет наш разум собой.
Извращенный по форме и сути,
Он простого не в силах понять.
Будто разум нелёгкая крутит
И не хочет никак отпускать.
Воспалённое воображение
На ура выдаёт нам плоды,
За покой принимая движение
И в пустыне рисуя сады.
Под шаблоны подогнаны думы,
Серых масс параллельны ряды.
Нестандартно желающих думать
Растворились давно уж следы.
Атрофированное сознание,
Как аппендикс ненужный какой.
И клеймо и позор мироздания
Представляет наш разум собой.