Скорбит Поэт и плачет лира
О том, что Правды в мире нет,
К тем, чьи сердца надеждой еще живы
Взывает раненный поэт.

О том, что Мир во зле погряз,
Презрением побиваемы пророки,
О том, что в душах Солнца свет погас
Кровью начертанные строки.

Поет Поэт для тех, кто духом пал,
В победу Справедливости не верит,
Для тех, кто Веру в испытаниях потерял,
Кто затворил перед Надеждой двери.

Кричит поэт о том, что на паях
И Совесть и благие устремления,
О том, что смысла в Жизни не найдя
Уходят в Матерь-Землю поколения.

О тех, кто Честь свою не запятнав,
Пал жертвой, канув в бездну лет,
О тех, кто умирая, не роптал
Гласит Всевышнего поэт.

Тех, кто под маской Благодетели,
Скрыв душу черную с престола миром правит,
Печатью Зверя что чело свое отметили,
Перо твое и ранит и карает.

И те, чье молчаливое согласие —
Основа смут, предательства и бед,
Все лиходей, трусы и стяжатели —
Враги тебе, любимец муз – поэт.

В том, что не внемлят убеждениям
Лишь их, но не твоя вина,
Пророков древних откровения
На них исполнятся сполна.

И воспарит над Новым Миром
Тобою сложенная песня —
Хвала Творцу, хвала Свободе,
Любви и Правды торжества.

Настанет срок, Отец Времен святой десницей
Отрет слезы твоей печальный след
И вознесет тебя на крыльях,
Волей Всевышнего исполненный Поэт!

Комментарий от Vikulja — Апрель 30, 2009 @ 4:24 пп

Там, где рождаются стихи,
Мои гуляют мысли,
И на границе двух стихий,
Как в воздухе повисли.
Там, где законы естества,
Уже почти не действуют.
Там правят мысли и слова,
И только после — действия!
Сокрыт от посторонних глаз,
Момент их появления,
И каждый раз — как в первый раз,
И мучают сомнения!
Там где рождаются стихи,
Молчат не только пушки,
И на границе двух стихий,
Там Лермонтов и Пушкин.

Кого-то сильно ранит слово,
Кому-то силу придаёт,
Заставит сердце биться снова,
Легко любой растопит лёд.
И не стесняясь в выражениях,
Через века и расстояния,
Без пафоса и искажений,
Слова до нас доносят знания.
Слова признания и любви,
Подобранные по заказу.
Порой доводят до крови,
Случайно брошенные фразы.
И в гневе брошенные вскользь,
Порой доводят до сумы,
Пронзают в миг сердца насквозь,
Печалят души и умы.
Причиной, сутью и предлогом,
Служили верно нам слова,
Но королевой диалога,
Всегда лишь пауза была.

Теперь лишь гречневая каша,
Среди проклятий и стенаний,
И шприц, заполненный поташем,
В гостиной с мягкими стенами.
Из мебели — лишь табуретка,
И та, привинчинная к полу,
Сквозь зубы в рот суют таблетки,
Всё — процедуры да уколы!
Прогулки лишь по расписанию,
И сон при ярком свете ламп.
Под наблюдением персонала,
И взгляд колючий как игла.
Теперь лишь гречневая каша,
Решётки крепкие на окнах.
И в жёлтый цвет фасад покрашен,
И дом — забытый, одинокий.

Её Величество Природа,
Счет аккуратно свой ведёт,
На сто смертей — сто двадцать родов,
И население растёт.
И в этой вечной круговерти,
Нет времени, чтобы расслабиться.
Между рождением и смертью,
Большая существует разница.
Существенная, такая, знаковая,
Давно бы истину усвоили:
Рождаются все одинаково,
Уходит же каждый по-своему!
Со смыслом кто, а кто по глупости.
Кто героически, а кто устав.
Кто от безделия и распутности,
А кто с проклятием на устах.
Её Величество Природа,
Сумела всё предусмотреть:
Всем — одинаковые роды,
Но каждому — его лишь смерть!

За недостатком информации,
Или по глупости какой,
Читала Дурь Уму нотации,
Махала в воздухе рукой!
Указывала направления,
До цели нужной и на путь,
Уму давала наставления,
И Дурь свою не знала суть!
Перевернулось в мире этом,
И с ног всё на голову встало,
И Дурь по нужному рецепту,
Уму нотации читала.
За недостатком информации,
Или по глупости какой,
Дурь подбирала интонации,
Махала в воздухе рукой…

Стареет женщина руками,
И шеей под воротником,
Блеск потерявшими глазами,
Морщин узором, узелком.
Теряет женщина с годами,
Былых времен и ритм и такт,
И тайной за семью замками,
Скрывая сей печальный факт.
Стареет женщина, сгорая,
Теряя таинство и лоск,
Оставив лишь в воспоминаниях,
Струение девичьих волос.
Стареет женщина — что делать?
Закон природы основной.
Стареет женщина лишь телом,
Но не бессмертною душой!